ef525785     

Ильин Андрей - 300 Лет Спустя 4 (Мастер Сыскного Дела)



АНДРЕЙ ИЛЬИН
МАСТЕР СЫСКНОГО ДЕЛА
300 ЛЕТ СПУСТЯ – 04
Аннотация
По указанию государыни Екатерины Алексеевны Карл Фирле — фанц, хранитель сокровищ царских, и сын его Яков сопровождали обоз с драгоценностями из императорской «рентереи». Напали на них в дороге лихие люди.

Только «атаманы» у этих разбойников не простые: саксонский ювелир Гольдман да отставной капрал Фридрих Леммер. Опознали их позже в СанктПетербурге и Карл, и Яков. А отчаянный Леммер Якова еще и унижать взялся!

Дуэль при шпагах — другого варианта нет! Только вот победителя ждет не слава и восхищение красавиц, а императорские казематы... И Мишель Фирфанцев в смутные годы Гражданской войны тоже с расхитителями государственной казны вынужден сражаться.

Жизнь у него вообще сложная: то в финской тюрьме окажется, то в польский концлагерь угодит. А сокровища государевой «рентереи» на миллиард царских рублей попрежнему не найдены. Вроде вышел Фирфанцев на след пропавших драгоценностей, а они опять растаяли как дым...

И в наше время МишельГерхард фон Штольц, он же Мишка Шутов, ищет следы тех же самых сокровищ. Только без особой удачи. Точнее, наоборот, с кучей неприятностей: его обвинили в убийстве академика АнохинаЗентовича, милиция ею «прессует» и угрожает совершенно конкретно.

В общем, как ни говори, а всегда тяжело жилось в России честным мастерам сыскного дела!
Глава 1
Худой сон Карлу приснился — будто стоит он на площади Красной, сам ни жив ни мертв, а вкруг него честной народ подобно морю волнуется, гудит — крови ждет. Пред ними, под самой стеной — помост, на помосте — плаха, вкруг плахи палач в длиннополом кафтане топчется — вострым топором играет.

А подле плахи, на коленки опустившись да голову на колоду положив, старик стоит в дорогом платье иноземного покроя — государев ювелир и хранитель сокровищницы царской, что Рентереей прозывается, — Густав Фирлефанц. Батюшка его...
И знает Карл, что вот теперь тятеньке его голову рубить станут, и на помощь броситься хочет, да не может, оттого что ноги его будто к земле приросли.
Стоит — глядит, да видит, как палач, на ладони поплевав, топор свой вознес, да крякнув, — на колоду опустил.
Хряснул топор по деревяшке да по шее батюшки его.
Отпрыгнула голова.
Покатилась по помосту...
Свят, свят!!
Да только батюшка его, Густав Фирлефанц, головы своей лишившись, не упал, а вдруг, оперевшись на колоду, встал, поднялся на ноги да, как есть, безголовый, руку правую простер и стал манить пальцем к себе Карла. И была на плечах его, там, где шее быть надлежит, — пустая дырка, а голова, под помостом в грязи валяясь, рожи корчить стала да громко звать:
— Иди ко мне!
Кричит, гримасничает голова.
Тут жуть одолела Карла, так что волосы под шапкой зашевелились, будто живые, и хотел он, себя не помня, прочь бежать, но ни повернуться, ни с места сдвинуться не мог, а народ, что подле него стоял, шумел страшно и ногами топал...
В смертном ужасе закричал Карл, да тут и проснулся!.. Нет площади, и плахи нет с топором... Дома он, в постели, в ночной рубахе и колпаке.

Весь от привидевшегося кошмара в холодном поту.
Уф!..
И хоть проснулся Карл, а все ему мерещится, как батюшка его покойный к себе призывает, да слышится, как толпа вкруг него волнуется.
А ведь так и есть! И не кажется ему, а действительно слышит он крики и топот!.. Какже так?..
Завертел Карл во все стороны головой, выпростал ноги изпод одеяла да пошел к окну, откуда шум доносился. Отдернул занавеску, глянул.
Бегут по улице солдаты, да не строем, как им по артикулу поло